"Ответвление". Древесная органика

Совершенно необязательно быть художником, чтобы понимать красоту, создаваемую природой. Кто из нас не любовался закатами или живописными ландшафтами, не замирал на месте, увидев восхитительный пейзаж, «нарисованный» не красками на холсте, а натуральный, сформировавшийся в течение долгого времени благодаря естественным причинам? И наверняка каждый хотя бы в раз в жизни во время прогулок обращал внимание на высоко художественную графику, создаваемую ветвями деревьев в небе, замечал причудливые наросты на древесных стволах, живописные коряги близ водоемов, будоражащие воображение корни вывороченных из почвы и поваленных сильным ветром деревьев. Видеть прекрасное в окружающем нас мире может не только поэт или художник, но именно художнику даровано умение развить заданную природой поэтическую тему, привнести в нее своё ви́дение, ибо красота – в глазах смотрящего.

Целых три месяца в 2023 году в Нижнем Новгороде, в Государственном центре современного искусства «Арсенал» проходила выставка «Ответвление», посвященная природным формам дерева как источнику вдохновения для создания произведений искусства, — от корневой скульптуры и графики художников русского авангарда до видеоарта. Посетители выставки увидели экспонаты, предоставленные Государственным музеем изобразительных искусств имени А.С. Пушкина (Москва), Музеем органической культуры (Коломна), Мордовским республиканским музеем изобразительных искусств имени С.Д. Эрьзи (Саранск), частными собраниями Москвы, Санкт-Петербурга и Нижнего Новгорода.

Будучи страстной поклонницей творчества великого мастера деревянной скульптуры Степана Эрьзи, такую выставку я пропустить никак не могла. Именно его работы и послужили для меня стимулом посетить «Арсенал». Меня ждало немало открытий. И надеюсь, что виртуальная версия «Ответвление» не оставит равнодушными тех, кто пройдет ее до конца.

Татьяна Шепелева. Декабрь 2023 года

Выставочный проект «Ответвление» посвящен органическим формам дерева как источнику творческого вдохновения для целого ряда мастеров ХХ века.

К их числу принадлежали Михаил Матюшин, Степан Эрьзя, Александр Тышлер, Орест Верейский. Все они были увлечены созданием из этого материала произведений, в которых природное начало оставалось доминирующим, а естественные формы — практически нетронутыми. Для большинства из этих художников работа с деревом была связана с национальной культурой и народным искусством. Издавна в крестьянской среде бытовали деревянные игрушки и куклы, сделанные из природных материалов, а резьба по дереву была распространена повсеместно. Лес представлялся особым миром, где живут добрые и злые духи и где любая коряга, ветка может ожить и превратиться в лешего или кикимору. Так, Степан Эрьзя, детство которого прошло в селах Симбирской губернии, уже в ранние годы занимался деревянной резьбой, заимствуя многие приемы работы с деревом в орнаментальном украшении мордовских изб, сундуков, предметов домашней утвари. Еще его прадед исповедовал традиционную эрзянскую веру, оставаясь язычником, поклонявшимся древним богам в священных рощах.

Своеобразным поклонением природе являлось и «органическое направление» русского авангарда, идеологом которого был художник, композитор и теоретик искусства Михаил Матюшин. «Органисты» считали, что их творчество — это продолжение творчества самой природы. Матюшин стал первым, кто последовательно сохранял естественную форму и органическую структуру дерева, создавая серию объектов, известных как «корневые скульптуры». Обращаясь к этому материалу, мастер помнил о народных традициях его использования. «Любопытно, что в некоторых северных областях и районах крестьяне пользуются сучками и корнями для декоративного украшения изб, ворот, околиц, колодцев», — писал он.

В 1950-1980-е работа с деревом нередко вдохновляла художников, снискавших славу в первую очередь в области живописи и графики. К данному материалу обращаются в эти годы такие мастера, как Александр Тышлер и Орест Верейский. Разнообразные и причудливые предметы, в том числе окаменелые фрагменты древних деревьев, замысловатой формы ветви и коряги, были неотъемлемой частью творческой мастерской Дмитрия Краснопевцева.

Особым образом тему природного окружения и древесной органики переосмысляют в своем творчестве и современные авторы — Никита Алексеев, Виталий Пушницкий, Андрей Красулин, группа «Провмыза».

Михаил Васильевич МАТЮШИН (1861-1934) и Елена Генриховна ГУРО (1877-1913)

 Многие представители мировой художественной культуры начала ХХ столетия ощущали наметившийся конфликт мира природного и мира человеческого, к которому привел научно-технический прогресс. Идея возвращения к природе, гармоничного сосуществования с ней и желание постичь законы природного формообразования стали отличительной чертой органического направления в русском авангарде. С понятием органической культуры неразрывно связано имя художника и композитора Михаила Матюшина, родившегося в Нижнем Новгороде.

В петроградском Государственном институте художественной культуры (Гинхук) в 1923-1926 годах он возглавлял отдел органической культуры, где вместе со своими учениками изучал взаимодействие формы, цвета и звука в пространстве. Целью этого исследования стало «постижение природы и мира как единого целого организма, посредством новых методов работы, действующих в четырех направлениях — осязания, слуха, зрения и мысли, создать и развить в художнике новую культуру и новый организм восприятий». Однако к особому пониманию природы и ее органических форм Матюшин пришел намного раньше, и определенную роль в этом сыграла его супруга, поэтесса и художница Елена Гуро, в работах которой данная тема имела принципиальное значение.

В совместной статье 1912-1913 годов «Чувство четвертого измерения» Матюшин и Гуро называют деревья «знаками другой жизни», сравнивая их с кровеносными сосудами и с бронхами, которыми дышит земля.

В графическом и живописном творчестве обоих мастеров деревья были одним из излюбленных мотивов. Дерево привлекало Матюшина в том числе и как созданный живой природой пластический объект, в котором форма и функция оказываются предельно сближены. «Я думаю, что сила движения корней и сучков заключается в том, что здесь поверхностный объем, выражающий движение, целиком совпадает с самой структурой материала, насквозь организованного в этом движении». Впервые демонстрируя свою корневую скульптуру на выставке «Союза молодежи» в 1912 году, Матюшин дает ей название «Естественное насыщенное движение материи». Его скульптуры, по сути, созданы самой природой, и художник лишь выбирает наиболее выразительные из природных произведений, фиксируя их естественную красоту и внутреннюю динамику.

Михаил Матюшин. Корневые скульптуры. Начало 1920-х. Дерево (сосна). Музей органической скульптуры. Коломна

Михаил Матюшин. Сосны в дюнах. 1910. Темпера, гуашь, холст на картоне. Собрание Марины и Бориса Молчановых. Москва

Елена Гуро. Пень. 1906. Бумага, акварель. Собрание Марины и Бориса Молчановых. Москва

Елена Гуро. Корни. 1912. Бумага, акварель. Собрание Марины и Бориса Молчановых. Москва

Михаил Матюшин. Рябина (Осень). 1911. Темпера, холст на картоне. Собрание Марины и Бориса Молчановых. Москва

Никита Феликсович АЛЕКСЕЕВ (1953 - 2021)

К подобной же фиксации, но уже в графическом варианте, обращается в начале ХХI века Никита Алексеев, один из ключевых представителей московского концептуализма. Тончайшие в своих деталях изображения природных элементов, изолированных в пустоте цветного фона, становятся самоценными композициями. Как и работы Матюшина, они заставляют зрителя исследовать органику природных форм.

Никита Алексеев. Сухая ветка тополя в лимонном небе. 2020. Бумага, акварель, тушь. Собрание Романа Бабичева. Москва

Никита Алексеев. Корень агавы в апельсиновом небе. 2020. Бумага, акварель, тушь. Собрание Романа Бабичева. Москва

Никита Алексеев. From time to time things are getting heavy. 2019. Бумага, акварель, тушь. Собрание Романа Бабичева. Москва

Никита Алексеев. From time to time things are getting better. 2019. Бумага, акварель, тушь. Собрание Романа Бабичева. Москва

Никита Алексеев. From time to time things are getting peculiar. 2019. Бумага, акварель, тушь. Собрание Романа Бабичева. Москва

Никита Алексеев. From time to time things are getting abundan. 2019. Бумага, акварель, тушь. Собрание Романа Бабичева. Москва

Орест Георгиевич ВЕРЕЙСКИЙ (1915 - 1993)

Орест Верейский вошел в историю русского искусства в первую очередь как график и автор знаменитых иллюстраций к книгам «Анна Каренина», «Тихий Дон», «Василий Тёркин» и многим другим. Занятия скульптурой по сей день остаются малоизвестной страницей в творческой биографии этого художника. Вероятно, для самого мастера они были своеобразным хобби, забавным увлечением в духе времени, «интеллектуальной игрой» с природным материалом.

Корни и ветви деревьев он использовал для создания произведений, наполненных тонким юмором (недаром в годы Великой Отечественной войны Верейский рисовал карикатуры для журнала «Фронтовой юмор»). Среди подобных скульптурных работ преобладают фигурки животных и изящные статуэтки, изображающие балерин и экзотических танцовщиц. Однако порой он обращался и к абстрактным формам, как в скульптуре под названием «Ника».

Особую фактурность созданным им объектам придает грубая древесная кора, сознательно сохраняемая художником в тех случаях, когда ему нужно было передать шероховатость шкуры животного или ее цвет. Отдельные детали скульптур могли быть выполнены из древесного гриба-трутовика, камней, металла («Павлины») или были акцентированы цветом («Гусь», «Жираф»).

Представленные в данном зале экспонаты семья Ореста Верейского передала после его смерти в отдел личных коллекций Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.

Орест Верейский. Павлин с распущенным хвостом. 1960-1980-е. Дерево, гриб-трутовик. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Орест Верейский. Гусь. 1960-1980-е. Дерево, раскраска. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Орест Верейский. Павлин. 1960-1980-е. Дерево, металл, пластмасса. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Орест Верейский. Слон (с поднятым хоботом). 1960-1980-е. Дерево. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Орест Верейский. Морж. 1960-1980-е. Дерево. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Орест Верейский. Обезьяна. 1960-1980-е. Дерево. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Орест Верейский. Слон (с опущенным хоботом). 1960-1980-е. Дерево. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Орест Верейский. Жираф. 1960-1980-е. Дерево. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Орест Верейский. Олень. 1960-1980-е. Дерево. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Орест Верейский. Негритянка. 1960-1980-е. Дерево, металл. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Степан ЭРЬЗЯ (Степан Дмитриевич НЕФЁДОВ) (1876 - 1959)

Скульптор Степан Эрьзя стал работать с деревомв 1920-х годах, находясь на Кавказе, где он исользовал такие древесные породы, как кавказский дуб и орех. В 1927 году мастер отправляется с выставкой своих произведений в Южную Америку. В Аргентине, путешествуя по лесам провинций Чако и Сантьяго-дель-Эстеро в поисках материала для скульптуры, Эрьзя открывает для себя субтропические породы дерева (кебрачо, альгарробо, урундай), с которыми до него не работал ни один скульптор. В переводе с испанского кебрачо (или квебрахо) означает «сломай топор». Это общее название трех субтропических видов деревьев. Оттенки их древесины, очень твердой и тяжелой, варьируются от белого до темно-красного и почти черного цвета. Альгарробо — разновидность аргентинского дерева семейства бобовых, древесина которого в сравнении с темными разновидностями кебрачо обладает более светлым оттенком.

О своем первом впечатлении от кебрачо Эрьзя вспоминал: «В первый же день, когда хотел бросить полено в печь, обратил внимание на вес и твердость дерева, которое на вид мне было неизвестно. Я быстро определил возможности, которыми оно обладало для скульптуры. А расцветки: красная, белая, черная — придают скульптуре особое очарование». Потребовалось определенное время, чтобы мастер нашел способы обработки нового материала. Традиционными скульптурными инструментами, резцами и молотком, работать с этими типами древесины было невозможно, и Эрьзя придумал свою особую технику. Он использовал бормашину с различными насадками, а также изобрел состав клея, благодаря которому мог соединять отдельные куски дерева.

Прихотливая корневая система экзотических деревьев, выразительный рисунок древесины и своеобразие наростов на стволах и ветвях будили фантазию скульптора и определяли специфику его творческой манеры. Для многих его скульптур характерно декоративное противопоставление обработанного и необработанного материала, гладкой тщательно отполированной поверхности и первозданных природных форм, в которых автор неизменно подчеркивал естественную красоту и оригинальность текстуры («Парижанка в шляпке»). Свой метод работы Степан Эрьзя называл «содружеством с природой», а созданные произведения — «своими детьми». Более двадцати лет он будет оставаться в Аргентине, чтобы иметь доступ к ставшему любимым материалу. Вернувшись в СССР в 1950 году, мастер привез на родину не только свои скульптуры, но и большое количество редкой для России древесины, с которой он привык работать в Южной Америке.

Кусок дерева из мастерской скульптора Степана Эрьзи. Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Саранск

Степан Эрьзя. Голова турка в чалме. 1944. Дерево (альгарробо). Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Саранск

Степан Эрьзя. Портрет отца скульптора. 1944. Дерево (кебрачо). Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Саранск

Степан Эрьзя. Баба-Яга. 1930. Дерево (кебрачо). Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Саранск

Степан Эрьзя. Крестьянин-мордвин. 1937. Дерево (кебрачо). Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Саранск

Степан Эрьзя. Голова турка. 1940. Дерево (альгарробо). Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Саранск

Степан Эрьзя. Ужас. 1933. Дерево (кебрачо). Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Саранск

Степан Эрьзя. Дьявол. 1933. Дерево (кебрачо). Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Саранск

Степан Эрьзя. Каприз леса. 1941. Дерево (кебрачо). Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Саранск

Степан Эрьзя. Парижанка в шляпке. 1927. Дерево (кебрачо). Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Саранск

Кусок дерева из мастерской скульптора Степана Эрьзи. Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Саранск

Александр Григорьевич ТЫШЛЕР (1898 - 1980)

Знаменитый живописец и график Александр Тышлер родился в семье столяра краснодеревщика. «Детство мое прошло среди стружек», — вспоминал он, однако сам увлекся созданием небольших деревянных скульптур лишь в 1950-х годах. Во время прогулок по лесу на окраине городка Верея, где у него имелся свой дом, художник находил корни и ветви замысловатой формы. В его руках они превращались в фигурки девушек или клоунов, которые напоминают образы с его картин и рисунков. Наибольшую известность получили две серии скульптур: «Дриады» и «Невесты». «Дриады» Тышлера возвращают нас к древнейшим представлениям людей об одушевленности природных форм.

В греческой мифологии дриадами называли лесных нимф — покровительниц деревьев. Считалось, что они неотделимы от того дерева, с которым связаны, и умирают вместе с ним. Лица и тела этих прекрасных духов в работах Тышлера лишь проглядывают сквозь древесную оболочку. Они могут быть изображены обнаженными, но чаще они представлены в длинных разноцветных одеяниях, что роднит эти скульптуры с живописными работами мастера. «Материалом для них служат тонкие деревья, частично лишенные коры. Они часто встречаются в лесу, эти деревца ольхи, черемухи, орешника с длинными пролысинами на стволах — будущими дуплами, обрамленными неровными краями коры. В этих-то естественных маленьких нишах вырезаются фигуры — лесовихи. Они стоят в своих деревянных челноках то сонные, то задумчивые, то ласковые, то печальные — голоса леса, природы, сказочная душа дерева, открытые художником силой его воображения», — писала жена Тышлера, искусствовед Флора Сыркина.

«Невесты», в отличие от таинственных и изящных «Дриад», своими простыми рублеными формами напоминают скорее архаические изваяния. Эти своеобразные «кариатиды» спокойно и величественно несут на головах дома и башни, словно олицетворяя собой будущих хранительниц домашнего очага. Грубо обработанная поверхность дерева с остатками коры подчеркивает близость к природе, а ответвления тонких стволов, вероятно изображающие косы или фату невест, помогают им незыблемо стоять на земле.

К образам русской народной игрушки отсылают яркие и забавные фигурки «Дамы с муфтой», «Птицы», «Солдата». Приглядевшись к ним, мы увидим, что мастер избегает использования резца и работает с естественными природными элементами, превращая их в изображения конкретных персонажей лишь с помощью красочной росписи.

Помимо реалистичных образов, Тышлер создавали абстрактные композиции (например, «Таинственный зверь»). Органические формы вызывали у художника ассоциации с фигурами людей или животных, при этом целый ряд работ был выполнен с использованием не только дерева, но и камня. Светлый песчаник превращается в «лица» и «головы» фигур, которые мастер разглядел в естественных природных элементах, и вносит цветовой акцент в привычный монохромный колорит древесной коры.

Александр Тышлер. Дриада. 1964. Дерево, лак, роспись. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Александр Тышлер. Дриада № 16. 1965. Дерево, роспись. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Александр Тышлер. Дриада. 1963. Дерево, роспись. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Александр Тышлер. Дриада. 1964. Дерево, роспись. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Александр Тышлер. Невеста. Начало 1970-х. Дерево. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Александр Тышлер. Девушка с домиком. 1966. Дерево. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Александр Тышлер. Девушка с башней. 1970. Дерево. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Александр Тышлер. Невеста с домиком. 1970. Дерево. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Александр Тышлер. Дама с муфтой. 1950-е. Дерево, роспись. Частное собрание. Москва

Александр Тышлер. Бородино. Солдат. 1960-е. Дерево, роспись. Частное собрание. Москва

Александр Тышлер. Птица. 1960-е. Дерево, роспись. Частное собрание. Москва

Александр Тышлер. Стоящая фигура. 1957. Дерево, камень. Частное собрание. Москва

Александр Тышлер. Таинственный зверь. 1950-е. Дерево. Частное собрание. Москва

Александр Тышлер. Три фигуры. 1957. Дерево, камень. Частное собрание. Москва

Дмитрий Михайлович КРАСНОПЕВЦЕВ (1925 - 1995)

Фрагменты древесных стволов, необычные куски дерева, коряги и ветви нередко становились героями натюрмортов Дмитрия Краснопевцева. Как самостоятельный изобразительный мотив деревья появляются уже в раннем творчестве художника. В его пейзажных офортах 1950-х годов с детальной точностью переданы разнообразные формы и фактуры кряжистых и извилистых стволов, корней и сучьев, привлекавших внимание автора своей причудливостью.

Природные объекты, среди которых были различные части деревьев, составляли большую долю личного собрания Краснопевцева, размещавшегося в его квартире, в комнате-мастерской, и обилием всевозможных материалов напоминавшего настоящую кунсткамеру. Художник, никогда не выезжавший за рубеж, просил друзей и знакомых, отправлявшихся в путешествия, привозить ему какие-либо примечательные объекты.

После смерти Краснопевцева его вдова, Лидия Павловна, многие из них вместе с несколькими работами мужа преподнесла в дар ГМИИ им. А.С. Пушкина, и в здании Музея личных коллекций была сконструирована инсталляция, позволявшая зрителю окунуться в атмосферу творческой лаборатории художника. В пространстве нашей выставки части этой инсталляции представлены рядом с графическими и живописными произведениями мастера, что дает возможность увидеть прямые параллели между его собранием редкостей и теми композициями, что были им созданы.

Предметы из мастерской Дмитрия Краснопевцева

Фрагмент окаменевшего дерева. Ботанический материал. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Фрагмент ствола дерева. Ботанический материал. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Фрагмент ствола дерева. Ботанический материал. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Сосуд с веткой. Сосуд (флакон). XX век. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Фрагмент ствола дерева. Ботанический материал. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Фрагмент дерева. Ботанический материал. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Коряга. Ботанический материал. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Книжный шкаф в мастерской Дмитрия Краснопевцева. Фото Сергея Шевченко. 2023

Дмитрий Краснопевцев. Разбитый кувшин, камни и ветка. 1990.  Оргалит, масло. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Дмитрий Краснопевцев. Натюрморт со связанными бутылками. 1989.  Оргалит, масло. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Дмитрий Краснопевцев. Пять разбитых кувшинов. 1972.  Оргалит, масло. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Дмитрий Краснопевцев. Крест (Голгофа). 1993.  Оргалит, масло. ГМИИ им. А.С. Пушкина. Москва

Древесная органика XXI века

Тема древесной органики продолжает звучать и в искусстве ХХI века

В этом разделе представлены работы таких известных современных художников, как Андрей Николаевич Красулин (род. 1934), Виталий Юрьевич Пушницкий (род. 1967), а также арт-группа «Провмыза»: нижегородские художники Сергей Проворов (род. 1970) и Галина Мызникова (род. 1968). Почему данная тема остается для них актуальной? Как трактовать созданные ими произведения? На эти вопросы отвечают сами авторы.

«Четыре года я жил на крутом берегу реки Воря на чужой даче и стал наводить там порядок — косить, пилить, подстригать ветки, "заниматься экологией". Это занимало почти все время. Однажды инстинктивно я увязал обрезанные ветки (я одержим компактной укладкой) и повесил их на гвоздик. Смотреть на них было приятно. Как это пригодится, я еще не знал».

Андрей Красулин

Андрей Красулин. Хворост. 2013. Ветки, капроновая нить. Собственность автора

«Растительная тема — одна из древнейших в изобразительном искусстве. Она проходит через всю историю живописи, используется в орнаментах и элементах декора и становится центральной в жанре пейзажа. Сейчас, когда хрупкость жизни и мира ощущается почти болезненно, эта тема кажется особенно важной. Растения — это наша среда обитания и наша пища, не обращать внимания на них было бы слепотой. Конечно, искусство не должно сводиться к вопросам выживания или к политической повестке, если оно не хочет быть сиюминутным и спекулятивным, и поэтому я стараюсь рассмотреть эту тему вне времени в контексте всей истории человечества. Растительные образы, например, листья аканта в коринфском ордере, всё еще очаровывают нас, а парки и сады воплощают наше представление об идеальном пространстве.

Я рассматриваю человека как производную от образа растения. Глядя на деревья, что кроной уходят в небо, а корнями в землю, я вижу аналогичную структуру в человеческом теле — систему сосудов и капилляров. Крона дерева соответствует легким, а корни— мозгу. Мы зеркальны, но мы вышли из царства растений. Недаром в древности существовал миф о бессмертном "зеленом человеке".

Свой творческий процесс я сравниваю с ощупыванием в темноте: подобно корням, прорастающим в землю, моя работа не имеет пределов, а только условия. Поэтому в "Лешем" я изобразил ствол дерева сидящим за мольбертом (конечно, подобное сравнение художника с деревом — самоирония). Передача нарративной идеи в виде иллюстрации — не единственный метод, который я использую (в то же время он более понятен зрителю). Чаще я следую за растениями при создании работы. Передача пластики растений — идеальное визуальное решение, которое захватывает наблюдателя. И потому я стараюсь говорить о человеческих проблемах, используя пластический язык растений».

Виталий Пушницкий

Виталий Пушницкий. Дневная луна. 2018. Холст, масло. Собрание Георгия Смирнова и Елены Тальянской. Нижний Новгород

Виталий Пушницкий. Tribute. Поклонение волхвов. 2018. Холст, масло. Собрание Игоря Суханова. Санкт-Петербург

Виталий Пушницкий. Леший № 1. 2020. Холст, масло. Marina Gisich Gallery. Санкт-Петербург

Виталий Пушницкий. Процесс. 2019. Холст, масло. Marina Gisich Gallery. Санкт-Петербург

Участники арт-группы «Провмыза» Сергей Проворов и Галина Мызникова в своем творчестве нередко обращаются к теме соприкосновения человека и природы. В видеоработе «Отчаяние» люди пытаются обрести свое место в природной среде, представленной неуютным зимним пейзажем, слиться среди снегов в единое целое с деревьями и кустарниками. Человеческие фигуры, древесные стволы и ветви одинаково черными, графичными силуэтами вырисовываются на бело-сером фоне снега и неба, визуально отсылая зрителя к картинам Питера Брейгеля. Всё нарастающее тревожное чувство, которое постепенно возникает при просмотре фильма, сознательно провоцируется художниками, считающими, что «повседневные, обыденные предметы таят в себе некую опасность для человека». Кусты и деревья становятся здесь образами «пугающими и скрывающими, как Неопалимая Купина». Они же в целом символизируют агрессивный окружающий мир, не принимающий человека. Это впечатление усиливается за счет почти физического ощущения дующего ветра, приводящего все вокруг в непрерывное движение, в состояние нестабильности. Идея гармоничного растворения в природе и во Вселенной, о которой грезили в начале ХХ века соратники Михаила Матюшина, теперь, спустя сто лет, кажется уже невозможной.

«В "Отчаянии" нет со-общения. Не может быть его и между людьми, бредущими в снегу. Их совместное движение и соприкосновения ветками — это стремление плоти вернуться к доразличенности, к органической слиянности, в которой одно тело сплавляется с другим, а плоть превращается в древесину. Лишь "ответвленный" остается падающим».

Арт-группа «Провмыза»

(К сожалению, найти в Интернете видео арт-группы "Провмыза" не удалось. Попытка снять "экранку" на выставке тоже не увенчалась успехом из-за мерцаний и слабого освещения. Увидеть отдельные кадры можно по ссылке - прим. Т. Шепелевой)

Подготовка текста по материалам выставки и открытых источников сети Интернет,
фото Татьяны Шепелевой.

Декабрь 2023 года