Вячеслав Кондратьев. "Отпуск по ранению"

Здравствуйте, друзья! Прочли «Записки кавалерист-девицы» Надежды Дуровой? Увидели войну глазами женщины-воина? Увы, Надежда не первая и не последняя в этом строю. Русским женщинам придется воевать наравне с мужчинами не одну войну. Сегодня мы с вами снова снимем с книжной полки книгу о войне. О Великой Отечественной.

По аналогии с «лейтенантской прозой», романы и повести Вячеслава Кондратьева называли «солдатской» или «окопной» правдой. Хотя его героями становились лейтенанты, младшие лейтенанты, мальчишки, вчерашние школьники, оказавшиеся в самое трудное время в самом трудном месте, лицом к лицу со смертью. «Володька-лейтенант», – так представляется герой его повести. Володька, потому что свой в доску, хоть и лейтенант. Володька не вчерашний желторотый школьник. Ему 22 года. Его довоенная жизнь – типичная жизнь москвича 30-х годов 20 века, когда окончательно были стёрты социальные границы. Дома он пай-мальчик, воспитанный интеллигентной мамой на русской классической литературе. За порогом квартиры совершенно свой в разношерстной дворовой компании. Когда собутыльник-инвалид изумляется его умению забористо материться и спрашивает его, где так научился – сидел или из флотских – Володька спокойно объясняет: «Марьина роща». В архитектурный институт после школы Володька, как мечтал, не поступил. Потом, в 1938 году, был «ворошиловский призыв». В армию начали брать не с 21 одного года, а с 18 лет, когда в строю понадобились не полуграмотные крестьянские пареньки и не рабочие от станка, а образованная молодёжь с «десятилеткой». Возможно, именно эта школа жизни помогла ему уцелеть в Ржевском аду и весной 42 года приехать в Москву в отпуск по случаю ранения. «Нечасто видели в Москве вот таких – прямо с передовой, обработанных и измочаленных войной, в простреленных, окровавленных ватниках, в прожженных, заляпанных двухмесячной грязью сапогах… И на Володьку смотрели. Смотрели с сочувствием».

Кондратьев с беспощадной откровенностью рассказывает, что делает с человеком война. Володьке хочется стрелять в благополучных москвичей, что живут прежней, как ему кажется, жизнью: едут в трамвае, хорошо одетые, выбритые, по своим делам, сидят в коммерческих ресторанах с девушками, учатся в институтах. Будто в двухстах километрах от Москвы не идут кровавые бои, а чтобы вытащить с поля боя и достойно захоронить погибших, посылают под пули команду из четырёх человек. Одного, как правило, убивают, получается: за одного мёртвого – один живой.

То, что видел и пережил Володька, полностью меняет его. Он хорошо понимает, что его возвращение – чудо:

 «И на третьем этаже, около двери своей квартиры, стоял не тот отчаянный, шальной лейтенант Володька, пехотный ротный, поднимавший людей в атаку, выпученных, бешеных глаз которого боялись не только обычные бойцы, и даже присланные к нему в роту урки с десятилетними сроками, а стоял намученный, издерганный донельзя мальчишка, для которого все пережитое подо Ржевом было непосильно трудно, как ни превозмогал он себя там, как ни храбрился…»

Самое трудное, что необходимо принять: туда придётся вернуться. Парадокс, но мама, узнав, что ранение у сына лёгкое, огорчается – значит, отпуск короткий. Ещё она настойчиво выспрашивает Володьку, чья кровь на ватнике, и успокаивается, когда он обманывает её, сначала, что это его кровь, потом, что раненого товарища. На самом деле, это кровь немца, которого Володька заколол кинжалом, потому что двух «языков» из разведки не дотащить. Володьке хорошо понятно, что матери не легко принять, что сын убивал. Пусть даже на войне.

Володька понимает, что на войне не место женщинам. Либо сразу убьют, покалечат, либо по рукам будет ходить, такая она, окопная правда. Поэтому необдуманный порыв своей девушки Юльки – пойти добровольцем на фронт, вызывает в Володьке бешенство:

«– Дура! Ты знаешь, что такое война! И для девчонок! Это ты понимаешь?

У Юльки железный довод: «И вот, Володька, – победа, мы возвращаемся с войны… Кругом будет много всяких девчонок, гораздо красивей меня, но тебе с ними будет неинтересно. Тебе просто не о чем будет с ними говорить… А со мной – будет. Ведь у нас с тобой святое, великое общее – война, фронт… Понимаешь?»

Он понимает, что чтобы было «великое общее» после победы, нужно выжить в этой войне. А это почти невозможно, из его роты не выжил никто. Он получил медаль, награждать надо было всех, кто там был, но некого. Провожая Юльку, Володька чувствует, что видит её в последний раз.

У него самого появляется шанс выжить, не возвращаться в кровавый котёл подо Ржев. Его новая возлюбленная – генеральская дочка Тоня передаёт ему предложение своего отца – служить в его штабе. Никто не обвинит Володьку в трусости. Часть боевая. Но… даже боевые части могут находиться в резерве, в тылу. У штабных офицеров, особенно у тех, что при генерале, риск погибнуть гораздо меньше, чем у тех, кто на передовой, или, как говорят фронтовики, «на передке». Володька уже повоевал, у него есть право на передышку. Решение, которое он принимает, даётся ему не легко: «И покой, особенно ощутимый после разлада и разброда последних дней, сошел на него: он возвращается "на круги своя", на свой, выбранный им самим путь, путь, по которому идет его народ, и ему остается только одно – пройти этот путь достойно, без тех ошибок и недогадок, которые допустил по неопытности и по мальчишеству…»

Его друг Сергей, у которого бронь и белый билет после ранения в финскую компанию, решает отказаться от брони. Он и Володька объясняют это странное, на первый взгляд, их поведение тем, что они воспитаны на великой русской литературе. Тема русской литературы, её нравственной составляющей, в жесткой повести о войне только кажется неуместной.

Писатель Вячеслав Кондратьев прошёл Ржевский котёл, биография его героев: Сашки (из повести «Сашка»), Володьки-лейтенанта («Отпуск по ранению») – это его биография. Он ничего не придумал, он сам это видел в Москве в 1942 году:

«У памятника Пушкину он остановился – внизу, у постамента, лежали цветы! Что-то дрогнуло в душе Володьки… В военной, полуголодной, измученной непосильным трудом Москве, в Москве, около которой всего в двухстах километрах стоит враг, кто-то не на лишние деньги (таковых у москвичей не было), а может на последние, покупает на рынке безумно дорогие цветы, чтоб положить их к подножию первого поэта России. Не пайку хлеба, не кусок мяса или масла, чтобы поддержать свое оголодалое на карточном пайке тело, которые можно купить на эти деньги, а цветы… Это взволновало Володьку, он хмыкнул носом и полез за папиросами».

Прочтите повесть Вячеслава Кондратьева «Отпуск по ранению», это хорошая литература, достойная русская проза.

Ольга Кузьмина. 26 сентября 2022 года